Цифровой, или Brevis est - Страница 100

100

– Привет, заговорщики, – весело сказал знакомый голос.

Толик вскочил, опрокинув стул. Аня осталась сидеть. Арсен, по-прежнему восседающий на столе, узнал Максима – в кожаной кепке козырьком назад. В легкой ветровке лимонного цвета. Этот цвет отлично был различим даже в полумраке.

– Что вы нарисовали на мальчике? Орхидею? Арсен, поздравляю, ты теперь похож на Аню с ее тату. Что, вы расквасили ему нос?!

– Ничего, – быстро сказал Арсен. – Я… упал.

– Как ты… – сдавленно проговорила Аня. – Как ты нас…

– Как я вас нашел? Информация бегает не только в Сети. Все лекарство, и все яд… Ах, это из другой оперы. Пошли наверх, здесь холодно, как в могиле…

Толик вскинул руку.

Очень яркая вспышка резанула по глазам. Грохнул выстрел, эхом ударился о стенки и показался вдесятеро громче. Толик выстрелил еще. Арсен на секунду увидел себя внутри игры – стрелялки, шутера.

Максима отшвырнуло от двери. Он коротеньким шажком отступил на лестницу; Арсен увидел, что под расстегнутой ветровкой лимонного цвета у него белая футболка и что по ней расползаются красные цветы.

Ничего не говоря, Максим рухнул на деревянные ступеньки. Там, за дверью, было светлее и можно было разглядеть его бледное, вечно небритое лицо, запрокинутый острый подбородок и черную нитку крови из уголка большого рта.

Аня шумно выдохнула.

– Холодно, как в могиле, – повторил Толик. – Анька, тут лопата есть?

Она ничего не успела ответить. Тело Максима дрогнуло, как будто мертвый хотел встать. Арсен подавил крик. Тело Максима еще раз дрогнуло – и вдруг стало расплываться, исчезать, как исчезают в играх трупы заваленных монстров.

Растаяла, будто в кислоте, одежда. Через несколько секунд обнажился скелет. Просели ребра под собственной тяжестью, треснул оскаленный череп. Жуткие останки еще немного полежали на лестнице, а потом растаяли совсем. Остались только свежие, липкие пятна крови на ступеньках.

Толик заругался.

Он ругался монотонно, без перерывов и без повторов, выдавая весь запас матерных слов, какие знал с детства, с песочницы, и потом узнал в школе, и потом услышал в армии, и потом добавил в колонии, и странно было, как несколько корней могут давать такое разнообразие. Аня молчала. Арсен не видел ее лица.

– Что теперь делать? – тихо спросил Арсен, когда уже и Толик охрип и замолчал и затянулась долгая-долгая пауза.

Отвечая ему, хлопнула вверху дверь. Послышались шаги. Арсен увидел ноги в блестящих щегольских ботинках, в черных отглаженных брюках. Человек, похожий на молодого клерка, спустился в подвал и остановился в дверях, как перед тем Максим. У человека было умное, чисто выбритое лицо с маленьким шрамом – будто кончик носа отрезали, а потом пришили назад. На переносице сидели очки в тоненькой золотой оправе.

– Иван, – простонала Аня.

Она кинулась к нему и повисла у него на шее. Она целовала его, плакала и целовала его лицо, а человек, обнимая ее одной рукой, смотрел поверх ее плеча на Арсена.

Потом подмигнул.

Арсена обдало будто кипятком. Аня плакала, шептала этому человеку ласковые слова, обнимала его, а Арсен уже знал то, что ей знать ни в коем случае нельзя – она просто умрет на месте…

– Привет, заговорщики, – сказал этот новый человек, нежно отстраняя от себя Аню.

Она, кажется, даже не расслышала его слов. Зато Толик напрягся.

– Здесь только что грохнули Макса, – бухнул он без предисловий. – Сгнил за минуту…

– Он же персонаж, – рассеянно сказал Иван. – Если бы все персонажи, убитые по ходу игры, валялись, где их настигла судьба…

– В «Ядерном распаде» так и валяются, – хрипло сказал Арсен.

Иван кивнул:

– Я понял… Я все понял. Есть проблемы, но критических не вижу. Ребята, разбегайтесь отсюда, валите на хату номер шесть. Арсен поедет со мной.

– Ты уверен… – начала было Аня. Иван только посмотрел на нее, и она замолчала.

– Пошли, – Иван кивнул Арсену. Тот неловко слез со стола.

– Ты не бойся, – некстати засуетилась Аня. – Ты просто все честно скажи…

– Я скажу, – пообещал Арсен.

* * *

У лощеного, с иголочки, Ивана была машина, заляпанная грязью на проселках до такой степени, что даже марку ее различить не удавалось. Передние сиденья были затянуты новыми красными чехлами.

– Пристегнись, – велел Иван.

Тронулись. Вырулили из недостроенного дачного поселка с рыжими мятыми колеями вместо нормальной дороги, с соснами вдоль насыпи, со стаей бродячих собак, издали облаявших машину.

Оба молчали. На выезде с проселка Иван притормозил.

– Дай руку.

Арсен повиновался. Иван вывел на ней красным фломастером сложную загогулину, и краска сразу же впиталась.

– Что это? – выговорил Арсен раздувшимися, растрескавшимися губами.

– Это маленькая утилита, которая блокирует фигню, что они на тебе нарисовали. Просто чтобы не возиться долго с ацетоном, с мочалкой, не смывать краску. – Иван тронул машину.

– Так же нельзя, – сказал Арсен.

– Что ты имеешь в виду?

– Она с ума сойдет. Она любит этого… Ивана… тебя!

– А я хочу быть любимым. Не имею права, что ли?

Арсен не нашел слов. У развилки Иван свернул направо: машина не могла проехать по изувеченной ремонтом дороге, где легко проскользнул мотоцикл, поэтому Иван двинулся в объезд.

– Теперь… Максима больше не будет? – спросил Арсен.

– А что, он тебе нужен?

– Я к нему привык.

– Еще скажи, что тебе было его жалко.

– Мне было его жалко, – повторил Арсен.

– Как любого персонажа.

– Как человека. Я привык, что Максим – это человек…

– Я тебя когда-то обманывал? Я же предупреждал, что Максим – терминал, то есть по сути тот же персонаж!

100